Открой свои крылья весне, Чёрный Лотос
Ответ посланцу Тьмы
Совет братьев был долгим. Очень долгим. И бурным, бурливым, шумным. Если бы верные в то время увидели бы своих лордов, не узнали бы. Ибо на том совете никто из шести не сдерживал своих эмоций, своих мыслей. Макалаурэ казалось, что это никогда не закончится, что они будут спорить и спорить, пока вконец не охрипнут и так и не придут к общему мнению, не примут окончательного решения. Но всёже конец этому совету настал. Решение было принято. И от этого решения душа менестреля покрывалась льдом. А решением был отказ от условий выдвинутого Мелькором ультиматума. Феанариони вынесли приговор своему старшему брату. Макалаурэ внезапно осознал, что это конец, уже конец. Ещё в самом начале. Клятва связывала их крепче родственных уз. Сильмариллы, эти в общем-то бесполезные стекляшки, стали дороже брата. Это конец. Для них для всех. Это хуже Проклятия Мандоса…
А менестрель теперь старший… В конце совета его назвали королём нолдор. А он… Он посмотрел на братьев и молча покачал головой. Затем также молча встал и вышел из шатра, ни на кого не глядя направился к себе. Нет, не примет он этого титула. Он лорд, а не король. Он второй по старшинству. И пока жив Майтимо, не будет иначе. И Макалаурэ не позволит хоронить его заранее, без доказательств смерти. Старший жив. И будет жив. Ну и пусть другие думают что хотят. Он не забудет о брате, не похоронит его, не займёт его место в семье. Пусть хоть так, но останется верен брату. Только возьмёт на себя обязанности управления лагерем, который без командира оставлять нельзя. И будет ждать… Будет пытаться понять, как можно победить Мелькора, победить Тьму, спасти Майтимо…
Но на нём теперь лежит ещё одна обязанность. Горькая и тяжёлая, лёгшая на плечи неподъёмным грузом. Но с ней нужно справиться. Необходимо. Только как же сложно…
Ну почему так непросто выйти к посланцу Врага и сказать ему решение? А именно Макалаурэ и предстояло дать этот ответ. Именно ему предстояло вынести приговор судьбе старшего брата… Непросто сказать, ещё сложнее смириться с этим решением, принять тот факт, что Майтимо теперь не вернуть. Если бы не Клятва, не обещание, данное отцу в час его смерти, то менестрель сумел бы настоять на уходе на юг. Но он понимал, что рано или поздно настанет тот день, когда Клятва окончательно завладеет сердцами сыновей Феанаро.
- Майтимо, почему ты пошёл тогда… почему ты, именно ты… - одними губами прошептал менестрель, не зная, к кому точно обращается.
Как же, оказывается, страшно бессилие, когда совершенно невозможно сделать то, что нужно бы сделать. Именно такое бессилие и завладело сейчас Макалаурэ. Вынужденное бессилие. А ещё – понимание, что братья, в общем-то правы… Но разве, разве это истинная правота? Разве так следует поступать? Разве можно поступить так с братом? Нет, конечно, все остальные наверняка тоже задавали себе эти вопросы. И ответов не нашлось ни у кого.
Макалаурэ всё-таки решился… Пока шёл к посланнику Мелькора, казалось, что идёт по тонкой верёвке, натянутой над глубокой пропастью. И каждый шаг даётся всё сложнее… А последний – во много раз труднее всех прочих.
- Передай пославшему тебя наше решение. Нолдор отвергают предложенные условия и остаются здесь. Отступления на юг не будет. – голос ровный, твёрдый, холодный. Да и внешне менестрель кажется спокойным. Только в глубине глаз на миг промелькнуло отчаяние.
Не медля более, Макалаурэ развернулся и направился в свой шатёр. Вот и всё… Вот и решилась судьба старшего… Хотелось, очень хотелось просто расплакаться. Но слёз не было, и не умел он плакать, с раннего детства не умел. Только вот боль и осталась. И не уйдёт она теперь никогда. Так и засядет в сердце тупой иглой.
Но почему именно старший, почему именно Майтимо… И не смириться… Никогда…
"Казнить нельзя помиловать"
А вы бы где поставили запятую?
А вы бы где поставили запятую?
Простишь ли ты меня, оставшись там?
Узнав, что «братья знали – отказались»?
А я… а мы за старших здесь остались,
Разделены враждою – по родам.
Простишь ли ты… какой струной пропеть,
Как не к себе – к тебе мы звали смерть…
Любую, хоть какую, но – скорее.
Прости… я сам себе теперь не верю (с) Нион.
Узнав, что «братья знали – отказались»?
А я… а мы за старших здесь остались,
Разделены враждою – по родам.
Простишь ли ты… какой струной пропеть,
Как не к себе – к тебе мы звали смерть…
Любую, хоть какую, но – скорее.
Прости… я сам себе теперь не верю (с) Нион.
Совет братьев был долгим. Очень долгим. И бурным, бурливым, шумным. Если бы верные в то время увидели бы своих лордов, не узнали бы. Ибо на том совете никто из шести не сдерживал своих эмоций, своих мыслей. Макалаурэ казалось, что это никогда не закончится, что они будут спорить и спорить, пока вконец не охрипнут и так и не придут к общему мнению, не примут окончательного решения. Но всёже конец этому совету настал. Решение было принято. И от этого решения душа менестреля покрывалась льдом. А решением был отказ от условий выдвинутого Мелькором ультиматума. Феанариони вынесли приговор своему старшему брату. Макалаурэ внезапно осознал, что это конец, уже конец. Ещё в самом начале. Клятва связывала их крепче родственных уз. Сильмариллы, эти в общем-то бесполезные стекляшки, стали дороже брата. Это конец. Для них для всех. Это хуже Проклятия Мандоса…
А менестрель теперь старший… В конце совета его назвали королём нолдор. А он… Он посмотрел на братьев и молча покачал головой. Затем также молча встал и вышел из шатра, ни на кого не глядя направился к себе. Нет, не примет он этого титула. Он лорд, а не король. Он второй по старшинству. И пока жив Майтимо, не будет иначе. И Макалаурэ не позволит хоронить его заранее, без доказательств смерти. Старший жив. И будет жив. Ну и пусть другие думают что хотят. Он не забудет о брате, не похоронит его, не займёт его место в семье. Пусть хоть так, но останется верен брату. Только возьмёт на себя обязанности управления лагерем, который без командира оставлять нельзя. И будет ждать… Будет пытаться понять, как можно победить Мелькора, победить Тьму, спасти Майтимо…
Но на нём теперь лежит ещё одна обязанность. Горькая и тяжёлая, лёгшая на плечи неподъёмным грузом. Но с ней нужно справиться. Необходимо. Только как же сложно…
Ну почему так непросто выйти к посланцу Врага и сказать ему решение? А именно Макалаурэ и предстояло дать этот ответ. Именно ему предстояло вынести приговор судьбе старшего брата… Непросто сказать, ещё сложнее смириться с этим решением, принять тот факт, что Майтимо теперь не вернуть. Если бы не Клятва, не обещание, данное отцу в час его смерти, то менестрель сумел бы настоять на уходе на юг. Но он понимал, что рано или поздно настанет тот день, когда Клятва окончательно завладеет сердцами сыновей Феанаро.
- Майтимо, почему ты пошёл тогда… почему ты, именно ты… - одними губами прошептал менестрель, не зная, к кому точно обращается.
Как же, оказывается, страшно бессилие, когда совершенно невозможно сделать то, что нужно бы сделать. Именно такое бессилие и завладело сейчас Макалаурэ. Вынужденное бессилие. А ещё – понимание, что братья, в общем-то правы… Но разве, разве это истинная правота? Разве так следует поступать? Разве можно поступить так с братом? Нет, конечно, все остальные наверняка тоже задавали себе эти вопросы. И ответов не нашлось ни у кого.
Макалаурэ всё-таки решился… Пока шёл к посланнику Мелькора, казалось, что идёт по тонкой верёвке, натянутой над глубокой пропастью. И каждый шаг даётся всё сложнее… А последний – во много раз труднее всех прочих.
- Передай пославшему тебя наше решение. Нолдор отвергают предложенные условия и остаются здесь. Отступления на юг не будет. – голос ровный, твёрдый, холодный. Да и внешне менестрель кажется спокойным. Только в глубине глаз на миг промелькнуло отчаяние.
Не медля более, Макалаурэ развернулся и направился в свой шатёр. Вот и всё… Вот и решилась судьба старшего… Хотелось, очень хотелось просто расплакаться. Но слёз не было, и не умел он плакать, с раннего детства не умел. Только вот боль и осталась. И не уйдёт она теперь никогда. Так и засядет в сердце тупой иглой.
Но почему именно старший, почему именно Майтимо… И не смириться… Никогда…